Уголовное законодательство

Документы, записи в которых использованы
против Кожевникова А.А., появились в деле
непроцессуальным путем, а потому должны
быть признаны не имеющими
юридической силы
Как показало судебное следствие, незаконно получены в ходе предварительного следствия не только так называемые «признательные» показания Зверева А.А. и Трудис О.Л. в отношении Кожевникова А.А., но и сами записи в отрывных листках календаря, а также в еженедельниках, истолкованные органами предварительного следствия как доказательства виновности Кожевникова А.А. в совершении вмененного ему преступления.
1. Фигурирующие в обвинительном заключении 18 листков ежедневника, на которые, якобы, еще до возбуждения уголовного дела и не в связи с ним Трудис О.Л. и наносила данные о суммах причитавшихся Кожевникову А.А. взяток, и которые, по утверждению следователя в постановлении от 3 января 2001 года, «могут служить средствами к обнаружению преступления, установлению фактических обстоятельств дела и выявлению виновных» (том 3, л.д. 192), появились в деле непроцессуальным путем.
Как видно из дела, впервые упоминание о восьми из восемнадцати листков отрывного календаря с нанесенными на них записями «21 000$ КАА опл.», «5 000$ КАА опл.», «10 000$ КАА опл.», «4 000$ КАА опл.», «4 000$ КАА опл.», «4 000$ КАА опл.», «2 000$ КАА опл.», «5 000$ КАА опл.», имело место в протоколе осмотра от 11 ноября 1999 года (том 3, л.д. 170-171).
При этом в упомянутом протоколе указано, что приведенные данные выявлены-де в ходе дополнительного осмотра документов, изъятых 9 сентября 1999 года в ходе расследования уголовного дела №29/00/0005-99 при обыске у гражданки Трудис О.Л.», а также отмечено, что «в ходе первоначального осмотра 21 октября 1999 года (протокол осмотра П-5Б), осматриваемый том с документами, находящийся в картонной каробке №5, был условно обозначен как том №3, листы в нем были пронумерованы карандашом».
Эта запись не соответствует содержанию протокола осмотра от 21 октября 1999 года (том 3, л.д.133-136). В этом протоколе не указано, что там имелась какая-то коробка под порядковым номером 5.
Правильность составления протокола удостоверена двумя понятыми в соответствии со ст. 135 УПК РСФСР, протокол осмотра подписан и.о. следователя следственной группы следственного управления ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ А.В.Котловым, который его и проводил.
В этой связи следует сделать вывод, что эта коробка, а также содержавшиеся там и осматривавшиеся 11 ноября 1999 года документы, не имели отношения к протоколу осмотра от 21 октября 1999 года.
Кроме того, содержание протокола осмотра от 21 октября 1999 года не соответствует и содержанию протокола обыска у Трудис О.Л., проводившегося 9 сентября 1999 года (том 3, л.д.13-21).
Как указано в протоколе от 21 октября 1999 года, осмотром установлено: «Изъятые в ходе обыска документы находятся в картонной коробке, имеющей размеры в длину-36 см., а в ширину- 36 см., в высоту- 12, 5 см. Коробка опечатана скотчем «Lukon». На коробку скотчем приклеена бирка из простой бумаги, на которой имеется надпись, выполненная от руки красителем черного цвета: «Документы, изъятые при обыске в квартире Трудис О.Л. 9.09. 1999 г. (п.31 протокола обыска)». Далее имеются подписи понятых, Трудис О.Л. и следователя Пешкина. При вскрытии коробки обнаружено, что в ней находятся 12 томов (в ходе осмотра тома в коробке условно пронумерованы с 1 по 12)». Сведения о целостности упаковки в протоколе не отражены и при этом указано, что «том №3 представляет собой вырванные листы из ежедневника, на которых имеются различные записи, выполненные от руки. Всего 18 листов».
Между тем, в протоколе обыска от 9 сентября 1999 года (том 3, л.д.21), не было обозначено, в какого размера коробки были упакованы изъятые документы. Не указано было в нем и наименование скотча, которым произведена упаковка коробок. Не указано в этом протоколе, и что документы, перечисленные в п.31 протокола, были сформированы в какие-либо тома. Наконец, в протоколе обыска от 9 сентября 1999 года (п.31 протокола), не содержится сведений, что среди обнаруженных дома у Трудис О.Л. и изъятых документов значились «вырванные листы из ежедневника, на которых имеются различные записи, выполненные от руки. Всего 18 листов». В протоколе обыска под пуктом 31 значатся изъятыми «Из вышеупомянутого пластикового пакета с хаотически сложенными черновиками, и из комода-724 листа различных черновых записей, бланков, накладных, актов и т.п. неразобранных документов». В конце протокола также указано: «Более ничего не изъято».
Правильность составления протокола удостоверена двумя понятыми в соответствии со ст. 135 УПК РСФСР, протокол обыска подписан старшим следователем по особо важным делам при Энском военном прокуроре С.Н.Пешкиным.
Таким образом, и 21 октября 1999 года осматривались документы, которые не имеют отношения к указанному протоколу обыска от 9 сентября 1999 года.
Не опровергают такой вывод защитника и противоречивые показания в судебном заседании от 4 декабря 2001 года вызванных в суд по ходатайству прокурора следователя Пешкина, проводившего обыск 9 сентября 1999 года, а также значившегося в протоколе «исполняющим обязанности следователя» Котлова, проводившего 21 октября 1999 года осмотр документов. В ответ на вопрос защитника оба указанных лица ответили суду, что в протоколах от 9 сентября и 21 октября 1999 года «правильно отражен ход и содержание проводившихся ими следственных действий». Наряду с этим следователь Пешкин стал утверждать в судебном заседании, что в ходе обыска ему-де, попадались какие-то документы, в которых была буква «К», какие-то суммы. Он спрашивал Трудис, что это такое, в ответ на это она, как выразился свидетель, «напряглась» и повела себя нервно. Свидетель Котлов также пояснял, что это он прошил 18 отрывных листков календаря Суворовой черной ниткой.
Как быть суду при наличии таких противоречивых показаний указанных лиц, которые, с одной стороны, утверждая, что протоколы ими составлены правильно, с другой стороны, одновременно утверждали, что протоколы были и... неправильными, поскольку-де, имелись в действительности какие-то обстоятельства, которые ими в протоколы не внесены?
Законный выход, по мнению защиты, только один- опираться на протоколы, правильность содержания которых удостоверена понятыми. А именно, что в ходе обыска 9 сентября 1999 года на квартире у Трудис О.Л., отрывные листки календаря с надписями, истолкованными впоследствии органами предварительного следствия против Кожевникова А.А., не значатся изъятыми. Равно как изъятые документы не значатся в ходе обыска и обособленными каким-либо образом в 12 томов.
В этой связи следует только один соответствующий фактическим обстоятельствам дела и закону вывод: кто-то работал в период с 9 сентября по 21 октября 1999 года с документами непроцессуальным путем, сформировав хаотически сложенные в ходе обыска документы в 12 томов, в которых после обыска появились 18 отрывных листков календаря с компрометирующими Кожевникова А.А. записями.
Такому выводу соответствует, помимо прочего, и отсутствие в протоколе осмотра указания на то, что целостность упаковки вещественных доказательств не нарушена, а также иные указанные выше несоответствия в описаниях упаковки, которые содержались в протоколе обыска и осмотра.
Более того, непроцессуальные метаморфозы с документами не исчерпывались названными, а стали происходить и позже.
Как видно из упоминавшегося протокола осмотра от 11 ноября 1999 года (том 3, л.д.171), проведенного с участием понятых следователями Солодой А.Б. и Киреевым Н.И., «к протоколу прилагаются ксерокопии документов на 8 листах». В томе 3 на листах дела №№172,173,174,175,176,177,178,179, действительно имеются ксерокопии документов.
Однако относимость их к указанному протоколу от 11 ноября 1999 года не удостоверена подписями понятых и следователей, проводивших осмотр.
Все эти документы удостоверены подписью следователя...Погодина К.А.(!), который участия в этом осмотре... не принимал.
Между тем, в соответствии со ст.135 УПК РСФСР понятые должны были удостоверить факт, содержание и результаты действий, при которых они присутствавали, а в соответствии со ст.ст.141, 182 УПК РСФСР, своими подписями протокол должны снабжать только участники следственного действия. Следователь Погодин К.А. к таковым не относился, поскольку осмотр был произведен следователями Солодой А.Б. и Киреевым Н.И.
Не имеется никаких привязок к упомянутым протоколам следственных действий и у документов, считающихся следователем Погодиным К.А. подлинными 18 листками ежедневника, приобщенными к делу в конверте при деле: на них нет подписей понятых и следователей, в протоколах осмотра нет точного указания индивидульных признаков этих документов.
С учетом того обстоятельства, что 11 ноября 1999 года осматривалось только восемь документов, которые появились в деле непроцессуальным путем, а остальные документы из 18-и не осматривались на предмет наличия на них каких-либо записей, которые можно было бы истолковать против Кожевникова А.А., то получается, что следователь Погодин К.А. незаконно представил экспертам-криминалистам для исследования 15 марта 2000 года- «восемнадцать листов ежедневника (отрывного календаря), отпечатанного на иностранном языке» (том 3, л.д.182-184), да еще и «прошитые Суворовой ниткой», что не было указано ни в одном из предыдущих протоколов. Показания и.о.следователя Котлова в судебном заседании от 4 декабря 2001 года о том, что это он-де прошил их ниткой, не могут быть приняты как достоверные, поскольку это действие не зафиксировано в протоколе проведенного им следственного действия, правильность которых удостоверена понятыми. Да и сам и.о. следователя Котлов в ответ на вопрос защитника пояснил, что в составленном им протоколе правильно отражен ход следственного действия. Кроме того, как установлено в судебном заседании, 18 отрывных листков календаря оказались ко времени судебного заседания не только прошитыми ниткой в непроцессуальном порядке, но и склеены в таком же непроцессуальном порядке. Свидетель Трудис О.Л. показала в суде 30 ноября 2001 года, что она их не склеивала. В имеющихся в деле протоколах обысков и осмотров данных о склеивании листков также не имеется.
Более того, следователь Погодин К.А., вопреки фактическим обстоятельствам, утверждал в постановлении о приобщении к делу вещественных доказательств от 3 января 2001 года (том 3, л.д.192), что
Восемнадцать вырванных листов из еженедельника (отрывного календаря), на которых имеются рукописные записи, выполненные Трудис Ольгой Леонидовной- Энскым бухгалтером ООО «Аэрокосмос», изъяты 9 сентября 1999 года в ходе расследования при обыске на квартире гр-ки Трудис О.Л.
Фактически в указанном протоколе обыска от 9 сентября 1999 года, о чем уже говорилось, данных об изъятии этих восемнадцати листков нет.
Что указанные документы осмотрены 21 октября и 11 ноября 1999 года.
Фактически же 21 октября 1999 года указанные листки не осматривались, а в протоколе осмотра было лишь констатировано, что «том №3 представляет собой вырванные листы из ежедневника, на которых имеются различные записи, выполненные от руки. Всего 18 листов».
Фактически и при осмотре 11 ноября 1999 года фигурировали лишь восемь, а не восемнадцать листков отрывного календаря.
Таким образом является очевидным, что указанные 18 листков с какими-то там записями, истолкованными следователем против Кожевникова А.А., появились в деле непроцессуальным путем, а потому в соответствии со ст.69 УПК РСФСР имеющиеся в этих документах данные не могут быть положены судом в основу обвинения как полученные с нарушением закона и не имеющие юридической силы.
К такому же шагу призывает и Пленум Верховного Суда РФ, который пунктом 16 своего постановления №8 от 31 октября 1995 года «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», разъяснил судам, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении был нарушен установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами.
В этой же связи просил бы Уважаемый Суд обратить внимание и на то обстоятельство, что осмотр документов 21 октября 1999 года произведен ненадлежащим лицом.
В судебном заседании от 18 декабря 2001 года прокурор в подтверждение правомерности выполнения Котловым следственных действий заявил удовлетворенное судом ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела копии приказа начальника военного университета №124 от 18 июля 1999 года, в соответствии с которым Котлов Александр Викторович направлялся в расположение Энской военной прокуратуры для прохождения «следовательской стажировки» в период с 16 сентября по 11 декабря 1999 года.
Между тем, указанный приказ не мог являться основанием для допуска курсанта Котлова А.В. к выполнению следственных действий.
В соответствии с нормами УПК РСФСР следственные действия по уголовным делам вправе проводить следователи органов прокуратуры.
В соответствии со ст.40.5. Федерального закона РФ «О прокуратуре Российской Федерации» назначение на должность следователя в органах прокуратуры может быть осуществлено только соответствующим прокурором (применительно к следователям аппарата ЭНСКОЙ ВОЕННОЙ ПРОКУРАТУРЫ- Энским военным прокурором).
Начальник военного университета к числу прокуроров не относится, а потому следует прийти к выводу, что Котлов Александр Викторович был допущен к производству следственных действий незаконно. Вследствие этого результаты проведенного им осмотра документов не могут иметь юридической силы, как полученные с нарушением закона. Постановления заместителя Энского военного прокурора о включении таких лиц в состав следственных групп без приказа Энского военного прокурора о назначении таких лиц на должность следователя, являются неправомерными.
С учетом изложенного не могут быть признаны имеющими юридическую силу и заключения почерковедческих экспертиз, объектом исследования которых были надписи на указанных документах, которые эксперты признали исполненными рукой Трудис О.Л.
По таким же мотивам нельзя признать имеющими юридическую силу и надписи на других документах, а также заключения почерковедческих экспертиз указанных надписей, поскольку и здесь речь идет о документах, появление которых в деле также вызывает одно лишь недоумение.
2. В частности, в протоколе осмотра «П-5Б-1» от 10 ноября 1999 года, проведенном следователями Солодой А.Б. и Киреевым Н.И., которые произвели дополнительный осмотр документов, якобы «изъятых 9 сентября 1999 года при обыске у гражданки Трудис О.Л.», указано, что на документах, якобы изъятых в ходе указанного обыска, имеются «различные черновые записи», среди которых: «Кук 23700 $», « -40000 Кук », «-5000 Кук », «-20600$ Кук». В этом же протоколе осмотра от 10 ноября 1999 года указано, что «...в ходе первоначального осмотра 21 октября 1999 года (протокол осмотра П-5Б) осматриваемый том с документами, находящийся в картонной коробке №5, был обозначен как том №4, листы в нем были пронумерованы карандашом» (том 3, л.д. 194).
Эта запись не соответствует содержанию протокола осмотра от 21 октября 1999 года (том 3, л.д.133-136). В этом протоколе не указано, что там имелась какая-то коробка под порядковым номером 5. В этой связи неясно, откуда взялась эта коробка и откуда взялись содержавшиеся там и осматривавшиеся 10 ноября 1999 года документы.
Кроме того, как видно из протокола обыска от 9 сентября 1999 года (том 3, л.д.21), документы, изъятые в ходе этого обыска, в «тома» не формировались, в связи с чем неясно, как эти «тома» с документами, в том числе и «том №4», стали затем фигурировать в последующих протоколах осмотра.
Как указано в протоколе осмотра от 10 ноября 1999 года (П-5Б-1), (том 3,л.д.194), «к протоколу прилагаются ксерокопии документов на 3-х листах». В деле действительно имеются ксерокопии, помещенные вслед за указанным протоколом, однако данных о том, что эти ксерокопии относятся именно к этому протоколу, не имеется (подписями понятых и следователей Солоды А.Б. и Киреева Н.И., производивших осмотр, эти копии не удостоверны).
Ксерокопии все также удостоверены лишь подписями следователя... Погодина К.А., который в этом осмотре не участвовал.
3. Не меньше вопросов вызывают и результаты осмотров документов, проводившихся 20 октября и 5 ноября 1999 года.
В частности, в протоколе П-4Б-2 дополнительного осмотра документов от 5 ноября 1999 года указано, что «к протоколу прилагаются ксерокопии документов на 11 листах» (том 3, л.д.200). К протоколу действительно приложены ксерокопии каких-то документов, однако из этих копий не видно, что они имеют отношение к указанному протоколу осмотра, поскольку понятыми и следователями, участвовавшими в осмотре, эти документы не подписаны, а удостоверены подписью все того же следователя...Погодина К.А., который в этом осмотре участия не принимал. Оригиналы документов к протоколу не приложены.
Кроме того, в протоколе осмотра от 5 ноября 1999 года (П-4Б-2), проводившегося следователями Солодой А.Б. и Киреевым Н.И., указано, что производился «дополнительный осмотр двух ежедневников, изъятых 9 сентября 1999 года в ходе обыска у гр-ки Трудис О.Л.». При этом в названном протоколе осмотра также указано: «В ходе первоначального осмотра 20 октября 1999 года осматриваемые ежедневники были условно обозначены как тома 2 и том 3, листы в них были пронумерованы карандашом».
В протоколе осмотра от 20 октября 1999 года (П-4Б), (том 3, л.д.131), проводившемся следователем Киреевым, а также и.о.следователя Котловым, действительно указано, что производился осмотр предметов и документов, изъятых 9 сентября 1999 года в ходе обыска у гражданки Трудис О.Л., при этом указано, что 20 октября 1999 года осматривались «Изъятые в ходе обыска документы, находящиеся в картонной коробке, опечатанной скотчем «LUKON». Коробка имеет размеры в длину-25см, в ширину-13,5 см., в высоту-20 см. На коробке имеется бирка, сделанная из простой бумаги, на которой имеется подпись, выполненная от руки чернилами черного цвета: «Документы, изъятые при обыске в квартире Трудис О.Л. 9 сентября 1999 года (п.п.23-30 протокола обыска)» Далее имеются подписи понятых и следователя Пешкина».
Как указано в этом же протоколе, «При вскрытии коробки обнаружено, что в коробке имеется 6 томов (в ходе осмотра тома в коробке условно пронумерованы)». Сведения о целостности упаковки в протоколе не отражены.
Между тем, в протоколе обыска от 9 сентября 1999 года (том 3, л.д.21), не было обозначено, в какого размера коробки были упакованы изъятые документы. Не указано было в нем и наименование скотча, которым произведена упаковка коробок. Не указано в этом протоколе, и что документы, перечисленные в п.п.23-30 протокола, были сформированы в какие-либо тома.
4. Кроме того, имеются и другие существенные несоответствия содержания протокола осмотра от 20 октября 1999 года и протокола обыска от 9 сентября 1999 года.
В частности, как видно из протокола обыска от 9 сентября 1999 года, были изъяты ежедневники в «темно-серой» обложке, в «коричневой» обложке, а также в «темно-коричневой» обложке (том 3, л.д.18). В то же время 20 октября 1999 года осматривались: ежедневник «вишневого» цвета, ежедневник «черного» цвета и ежедневник «серо-коричневого» цвета (том 3, л.д.131).
Никаких данных о том, что лица, принимавшие участие в осмотре указанных ежедневников, страдают нарушением цветощущения, а потому могли воспринимать по-разному цвета и оттенки одних и тех же ежедневников, в деле не имеется. Если же учесть, что осмотры проводились военнослужащими, которые принимались на военную службу только через медкомиссию (это обстоятельство является общеизвестным, а потому не требует специального доказывания), то исключалась сама возможность участия в осмотре ежедневников следственных работников, страдающих таким недугом. Кроме того, правильность составления протоколов удостоверена двумя понятыми, что вообще исключает ошибку следователя в определении цвета осматривавшихся предметов.
С учетом изложенного и того обстоятельства, что в ходе обыска не формировались какие-либо тома из изъятых документов, а также в виду несовпадения цвета осматриваемых предметов, следует прийти к выводу о том, что в протоколе обыска от 9 сентября 1999 года и в протоколе осмотра от 20 октября 1999 года, в ходе которого якобы были выявлены на документах надписи, истолкованные против Кожевникова А.А., фигурировали... разные ежедневники.
Причем, как оказалось, данных о том, что в документах, изъятых в ходе обыска 9 сентября 1999 года, были какие-либо надписи, которые могут быть истолкованы против Кожевникова А.А., не имеется (в протоколе обыска эти надписи не фигурируют, а при осмотре 20 октября 1999 года фигурировали другие, не изымавшиеся у Трудис О.Л. еженедельники).
В этой связи непонятно, каким образом и при каких обстоятельствах в еженедельнике за 1996 год в темно-серой обложке, в еженедельнике за 1996 года в коричневой обложке, в еженедельнике за 1997 год в темно-коричневой обложке, изъятых по утверждению следователя Погодина К.А. в постановлениях о назначении криминалистической (почерковедческой) экспертизы от 22,23 и 24 июня 2000 года (том 3, л.д. 215, 227), 9 сентября 1999 года при обыске на квартире Трудис О.Л., и представленных для производства экспертиз, появились записи, истолкованные органами предварительного следствия против Кожевникова А.А. и признанные экспертами исполненными рукой Трудис О.Л.? Это непонятно вдвойне и потому, что в ходе осмотра 5 ноября 2000 года осматривалось не три, а два ежедневника, на листах которых якобы и были выявлены исполненные Трудис О.Л. записи, истолкованные против Кожевникова А.А (том 3, л.д.199-201).
На допросе от 17 марта 2000 года Трудис О.Л. утверждала, что:
«Записи на принадлежащем мне календаре-еженедельнике, который находился у меня на рабочем месте в офисе и изъят в ходе обыска...в офисе фирмы»(том 15, л.д.134). Правильность записи в протоколе удостоверена Трудис О.Л., защитником Бероевым А.В. и следователем Погодиным К.А.
В судебном заседании от 30 ноября 2001 года, Трудис О.Л. на вопрос защитника ответила, что
«в офисе были изъяты листки еженедельника, на которых имелись данные о взятках Кожевникову, на предварительном следствии я говорила правду. В судебном заседнии я перепутала, на самом деле листки еженедельника изъяты не дома, а в офисе».
В судебном заседании от 4 декабря 2001 года Трудис О.Л. вновь изменила показания и стала утверждать, что отрывные листки календаря были изъяты у нее при обыске...дома. Изменение показаний она мотивировала тем, что якобы «запуталась».
Приведенные противоречивые показания Трудис О.Л. в совокупности с тем,
-что при обыске у нее дома листки календаря не значатся изъятыми,
-что в деле нет данных и об изъятии этих листков в офисе,
-что в деле нет данных о том, что Зверев А.А. был осведомлен об указанных записях в 1996, 1997 и 1998 годах,
-что по словам Трудис О.Л., данные об иных взятках другим лицам ею не фиксировались в письменном виде,
-что по словам Трудис О.Л., записи на 18 отрывных листках календаря были составлены ею не сразу после заключения соответствующих договоров, а в результате последующего анализа записей в трех ежедневниках,
-что имеются данные о появлении указанных листков в деле непроцессуальным путем,
-что есть данные о появлении непроцессуальным путем и записей о Кожевникове в еженедельниках, появление в деле которых также вызывает одно лишь недоумение,
-при имевшемся неправомерном сговоре адвокатов с прокурорско-следственными работниками на получение доказательств обвинения,
-при отсутствии экспертного заключения о давности нанесения записей на отрывные листки календаря,
-при имеющихся заключениях криминалистических экспертиз об исполнении надписей на листках рукой Трудис О.Л.,
дают основания оценить указанные показания Трудис О.Л. как направленные на сокрытие истинных обстоятельств появления указанных листков в деле с ее помощью в стадии предварительного следствия в рамках осуществления совместно с адвокатами и прокурорско-следственными работниками неправомерной операции по искусственному созданию доказательств обвинения Кожевникова А.А. в неоднократном получении взяток.
К такому же выводу подводят и показания Зверева А.А. в судебном заседании от 19 ноября 2001 года, который, отвечая на вопрос защитника, пояснил: «После проведения обысков у Трудис и у меня были обнаружены ежедневники».
К такому же выводу подводят и показания в судебном заседании от 17 декабря 2001 года Зверева Д.А. и Трудис О.Л., согласно которым ежедневники закупались с 1996 года всегда разных цветов и не в единичных экземплярах, а партиями по 20-50 штук, для формирования подарочных комплектов, в том числе и по заказам других фирм, для последующего оформления логотипами ООО «Аэрокосмос», дарились гостям фирмы и ее сотрудникам, был в ООО «Аэрокосмос» и запас этих ежедневников. При этом Трудис О.Л. не отрицала, что по состоянию на 9 сентября 1999 года в офисе был запас ежедневников, а лишь пояснила, что не помнит об этом.
Таким образом, с учетом разницы цветов ежедневников, которые значатся изъятыми при обыске в квартире Трудис О.Л., а также осматривавшихся впоследствии, а также с учетом того обстоятельства, что в ООО «Аэрокосмос» имелись и другие экземпляры ежедневников разных цветов, имеются все основания утверждать, что и записи в ежедневниках были сделаны Трудис О.Л. по сговору с адвокатами и прокурорско-следственными работниками, не в процессе работы, а в период следствия, с целью искусственного создания доказательств обвинения Кожевникова А.А. в совершении преступления.
Об этом же свидетельствуют показания Трудис О.Л. в суде и о том, что несмотря на то, что взятки давались и другим лицам, письменного учета этих фактов она не вела.

Оглавление

Оглавление