Арбитражное право

Колегов Алексей Валерьевич,

Адвокатский кабинет (Адвокатская палата Курганской области), Адвокат

Независимость российской судебной системы

Не так давно существовало мнение, что советские суды были напрямую зависимы от КПСС. Скорее всего, так оно и было. Но какова была их степень зависимости?

Сравнивая сегодняшнюю практику российских судов и практику судов советской эпохи, приходишь к выводу о том, что большинство уголовных дел, рассматриваемых в советский период, разрешались, так или иначе, в соответствии с законом. Судебные акты, особенно судов высших инстанций, имели железную логику и здравую юридическую мотивацию.

Этого нельзя сказать про судебные акты нашей современности. При прочтении сих документов трудно уловить логическую цепочку, благодаря которой современные служители закона приходят к выводам о виновности лица.

По крайней мере, в советское время было известно, от кого и чего имели зависимость суды. В наши дни, когда Конституция и ряд других законов провозглашают полную независимость судей ото всего, кроме Закона, очевидна тотальная несостоятельность фундаментальных принципов уголовного судопроизводства (и не только уголовного).

Все больше и больше приходишь к выводу о том, что наши суды действительно независимы от принципа законности при производстве по уголовному делу. Конституция прямо указывает, что доказательства, полученные с нарушением федерального закона, признаются недопустимыми доказательствами.

В судебных же актах данное конституционное предписание спокойно преодолевается правоприменительным ноу-хау XXI века, таким как заурядная «техническая ошибка» при закреплении доказательств. Но высшим пилотажем оправдания нарушений закона при получении доказательств, одобренным Пленумом Верховного Суда, является ноу-хау «несущественности» этих самых нарушений.

В результате чего наши современные служители Фемиды без всякого угрызения совести признают явно недопустимые доказательства, то есть доказательства, добытые с нарушением закона, допустимыми доказательствами, то есть признают повсеместные процессуальные нарушения «несущественными». Не правда ли, своего рода палочка-выручалочка. Вот уж точно, судебные технологии XXI века просты и эффективны при отправлении правосудия.

Если показания подсудимого не являются признательными, идут вразрез с линией обвинения, то этот недостаток судами легко устраняется простой и незатейливой мотивировкой: «К показаниям подсудимого суд относится критически, расценивая их как способ защиты с целью избежать уголовной ответственности».

Опять все просто и ясно! Тот, кто находится на скамье подсудимых, преследует только одну единственную цель – избежать уголовной ответственности. Ну, это же логично. А ссылка на «способ защиты», как нечто негативное, вообще звучит невменяемо из судейских уст, в то время, как каждый имеет конституционное право на защиту.

Таким образом, можно прийти к единственному мнению, что современные российские суды совершенно независимы от принципов законности, уважения чести и достоинства личности, неприкосновенности личности, охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, неприкосновенности жилища, тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых и телеграфных сообщений.

Современные суды независимы от принципа презумпции невиновности, поскольку все сомнения в виновности обвиняемого, которые не устранены в ходе судебного разбирательства, зачастую толкуются исключительно не в пользу обвиняемого. А обвинительные приговоры основываются на предположительных выводах судей, слегка подкрепленными сомнительными косвенными доказательствами.

Современные суды независимы от принципа состязательности сторон, который не относит суд к органам уголовного преследования, поскольку на практике суды занимают исключительно сторону обвинения и работают с прокурорами в одной связке. Это «незначительное» отклонение от буквы закона оправдывается «незыблемыми» целями борьбы с преступностью и неотвратимости наказания. Наказание действительно должно быть неотвратимым. Но наказание кого? А того, кого судят. У нас просто так никого суду не предают. Невиновных – не бывает. Бывает слабая доказанность вины. Но эта недоработка следствия и обвинения вполне устранима судами.

Наши суды независимы от принципа равенства стороны обвинения и стороны защиты перед судом, поскольку прокуроры имеют неписаное право устремляться до начала судебного заседания в кабинет судьи и совместно планировать ход судебного процесса. В свою очередь, любой контакт адвоката с судьей расценивается как признак дурного тона в лучшем случае, как коррупция – в худшем. Правильно, у суда и защитника разные цели. Одни искореняют преступность, другие ее «покрывают». К сожалению, таково общественное мнение.

Уголовное судопроизводство имеет своим назначением как защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, так и защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.

Вышестоящие суды, пользуясь своей независимостью ни от кого и ни от чего, зачастую уничтожают всякую надежду обвиняемых и осужденных на объективный и справедливый пересмотр процессуальных действий и решений, «засиливая» сомнительные постановления и приговоры нижестоящих независимых судов.

Почему наши суды независимы от указанных выше принципов и в целом от закона?

И все-таки они зависимы, но явно не от нас с вами. Тогда от кого?

Послесловие

Сегодня ко мне обратился человек, который незаконно отсидел лишние 8 месяцев в колонии общего режима. По приговору суда от 29 июня 2010 года ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 1 год в колонии общего режима. В приговоре судья указал, что необходимо исчислять срок наказания с 29 июня 2010 года (то есть с момента провозглашения). Но почему-то забыл судья, что в соответствии со ст. 72 УК РФ осужденному необходимо зачесть в срок отбытия наказания время задержания в порядке ст. 91-92 УПК РФ и время содержания под стражей по настоящему делу в качестве меры пресечения с 1 октября 2009 года по 28 июня 2010 года включительно.

Множество жалоб направил в различные инстанции обратившийся ко мне человек, в том числе, и в суд о приведении приговора в соответствие с законом. Но всюду следовал отказ. Формулировка отказа была краткой, без приведения каких-либо логически здравых, основанных на законе мотивов: «Приговор Курганского городского суда является законным и обоснованным. В удовлетворении ходатайства осужденного – отказать». Но где здесь законность??? Где обоснованность??? Неужели и остальные судьи, как районного звена, так и вышестоящие, настолько слепы, что не видят элементарное нарушение закона. Правила о зачете в срок отбывания наказания времени задержания и содержания под стражей известны любому студенту-третьекурснику юридического факультета. Верховный суд вернул ходатайство без рассмотрения с формулировкой о подведомственности подобных дел суду районного звена.

И вот – Чудо свершилось! Когда срок отбывания наказания уже истекал, городской суд привел в соответствие с законом приговор от 29 июня 2010 года. Зачел время задержания и содержания под стражей в срок отбытия наказания. Но вот только, с учетом вступления в силу (10 дней) данного постановления суда, срок отбытия у обратившегося ко мне гражданина уже и так подошел к концу. Освободился он день в день, как предписывал это «ошибочный приговор».

Как вы считаете, это судебная ошибка? или это судебный беспредел? Мог ли судья с 15-летним стажем работы так ошибиться? А могли ли вышестоящие судьи не заметить этой «ошибки»? И что вообще значит словосочетание: «Судебная ошибка»? Разве может судья ошибаться, в то время, когда он вершит правосудие, решает судьбу человека?

Ведь налицо факт незаконного лишения свободы в течение 8 месяцев. Отца, заточившего своего нерадивого ребенка-наркомана под домашний арест в изолированной комнате, осуждают по ст. 127 УК РФ – незаконное лишение свободы. Это считается преступлением. А судья, который отмерил человеку лишние 8 месяцев тюрьмы, всего лишь допустил «ошибку». Может и действительно, допустил ошибку. Но почему эту ошибку никто не видит. Ни прокурор, ни судьи. Осужденный им сам напоминает в своих многочисленных ходатайствах; «Граждане судьи, обратите внимание, ошибочка вышла…» А в ответ: «Сиди спокойно! Ошибок в суде не бывает!»

Почему, даже когда суды кассационной инстанции, соглашаясь (крайне редко) с доводами кассационной жалобы осужденного или его защитника, в своих определениях пишут: «Суд первой инстанции ошибочно(?) квалифицировал действия…» «Ошибочно пришел к выводу о виновности… и т.п.» Почему не пишут: «Суд нарушил закон», «Суд допустил преступную халатность», «Суд преступно пошел на поводу общественного мнения или указания сверху» Почему?

И все-таки, прошу ответить на этот вопрос:
«Судебная ошибка» или «Судебный произвол»?

*Этот вопрос касается также сторонников смертной казни в России. Тех, кто с пеной у рта доказывает ее необходимость, радея за социальную справедливость.